Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

Гейзер возмущения, направленный в сторону бесстыд­ ных гурманов-куниц, песцов и чернобурок, стоил Фоми­ чеву посошка. Галина Петровна, промолчавшая, как коп­ ченый муксун, весь шикарный ужин, тут взорвалась, вы­ хватила из рук супруга сверкающую всеми цветами спектра рюмку и велела драйверу лезть в койку. Мне она объяснила, что после аварии у Фомы Фомича часто и без рюмки болит затылок,— так болит, что никакие таблетки не помогают. Я это замечал и даже отметил, как мужественно умеет перемогать боль при окружающих Фома Фомич. Ведь мы любим пожаловаться на боль — она вроде даже слабеет от жалоб. Быть может, наука еще объяснит это самовну­ шением или чем-нибудь психическим. А Фомич еще ни разу не пожаловался ни на какое недомогание, хотя уста­ ет куда больше меня. Пожелав супругам спокойной ночи, я отправился чи­ тать воспоминания о Вавилоне под музычку «Маяка». Ку­ пил воспоминания на почте Певека. Я читал о Вавилоне и глубокомысленничал. Сколько существует формулировок того, чем наука от­ личается от искусства! А в сущности — так просто. Искусст­ во обязано помогать человеку не терять веры в смысл ко­ роткого и парадоксального, вообще-то, пребывания на свете; и делать это при помощи возбуждения в человеке ощущения красоты и наслаждения от нее. А наука не способна убить в человеке припадки ужаса от сознания бессмысленности и глупости существования. Наука заботится о материи. Имеется в виду не ученый-творец, а потребитель его трудов, то есть не создатель телевизора, а телезритель. Так вот, если телезритель будет смотреть на шикарный телевизор, то это не поможет спастись от петли в тяжкий момент жизни; а если он увидит в тяжкий момент на экране «Сикстинскую мадонну» или «Жизель», то, может быть, и не повесится. Около ноля вспомнил шалуна в медизоляторе и решил, что он проспался и пора отправить старика домой, пока на берегу не подняли полундру по поводу его исчезновения. Я растолкал Бобринского только минут через пять. От­ верзши глаза, он, конечно, не мог понять, где находится и что медицинская обстановка вокруг обозначает. Я объяснил, что он находится на борту теплохода «Дер­ жавино», где им удачно проведена ревизия навигационных 222