Киселев, А. А. Гулаг на Мурмане : репрессии 30-50-х годов XX века на Кольском полуострове : очерки / А. А. Киселев ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2008.

отбирали пищу, у других —обувь и одежду. Где силой, где хитростью («Да вай поменяем мои сандалеты на твои сапоги. Я их лучше сохраню в доро ге. А на месте я тебе их отдам»). Особенно доставалось политическим и интеллигентам. Хуже всего в лагерях было арестованным коммунистам, особенно из партийной номенк латуры, священнослужителям и смирным, безропотным деревенским му жикам. Главное в дороге, а потом и в лагере, было приспособиться к об становке, к лагерному люду, иногда даже —«ошпанеть». Шли эшелоны, чаще всего товарные составы, лишь изредка попада лись «столыпинские» вагоны, в намеченные ГУЛАГом пункты. Не спеша разгружались на заброшенных разъездах или в дальних тупиках узловых станций. Арестанты строились в колонны и шли по только что прорублен ным просекам к будущим местам расположения. Дикость и серость запо лярного ландшафта, безлюдность и хилость растительности, свинцовое хо лодное небо и вечные штормовые ветра одних ошеломляли, других подав ляли. Да, этот природно-климатический фактор не надо забывать. Пред ставьте себе заключенного, присланного из Средней Азии или Краснодара: там день как день, ночь как ночь, а тут полгода - ночь, три месяца —день. С осени бедного южанина донимает тоска и тревожное беспокойство: как выжить в холоде, а с весны у него опять смутная маета: как не умереть? Но разгорались костры у палаток и шалашей, появлялись каша и ки пяток, настроение менялось к лучшему. И хотя в первые дни люди часто спотыкалисьо камни и проваливались вторфяные ямы, жизнь продолжалась. Поначалу селились в огромных брезентовых палатках. Но они пре дохраняли лишь от ветра. На землю настилали побольше веток сосны или ели. Посредине ставили высокую трехэтажную железную печь; если не было такой, то обычную железную бочку. Ну а дальше все зависело от то го, как поел и как одет. Если у зэка был более или менее новый бушлат, под ним еще шерстяной свитер да пара теплого белья, на голове —шапка- ушанка, завязанная под подбородком, чтобы ночью не украли, а на ногах - теплая обувь, то все зависело от «благоприятного расположения звезд». А звезды могли распорядиться по-всякому —ведь был же случай, что писарь в графе «специальность» вместо «инженер» начертал нечто на столько трудночитаемое, что в дальнейшем запись стали расшифровывать как «изувер». И к химику-технологу впредь относились как к представите лю ордена иезуитов. Но все пути имеют начало и конец. Кончилась и эта дорога. В Олень ей - разгрузка: «Выходи! Стройся! Шаг влево, шаг вправо считается побе гом. Стреляем без предупреждения». Вдоль намеченной трассы железной дороги к Мончегорску протяженностью 33 километра возникло семь по селков с заключенными: у станции Оленьей (эти зэки обеспечивали связь с Большой землей, перегружали все необходимое для стройки: от рельсов до 34