Циркунов, И. Б. Новая научная парадигма и Арктическая доктрина России // Север и рынок. - 2008. - N 1 (20). - С. 20-26.

на главный вопрос океанологии. Океанологическая наука за почти вековой период своего существования смогла только сформулировать главную научную проблему, предложить несколько подходов к ее разрешению, дать известное количество методов и моделей для ее решения, но до сих пор так и не дала окончательный ответ на поставленный ею же вопрос о природе теплообмена в Арктике. История океанологии, как и многих других наук, демонстрирует классическую пирамиду своей организации, использует академические приемы решения научных задач, частенько не дает внятных и вразумительных ответов, тем самым подтверждает свой статус науки позитивистского знания, опирающейся на догматы евклидовой геометрии и физику Ньютона. Это основа современного знания, и в этом нет ничего плохого, а напротив, современная наука уже давно доказала свою жизнеспособность и практическую значимость, хотя все еще оставляет ряд неразрешенных ее задач. Карл Ясперс, анализируя происхождение современной науки, писал: "Господство над природой, умение, польза, "знание есть сила" - все это утверждалось со времен Бэкона. Он и Декарт предвидели будущую эпоху техники" [9, с.107]. Анализ основ современного позитивистского знания может дать толчок к последующему движению, новому видению и поступательному развитию науки. Ситуацию в области научного знания в XVII века можно рассматривать как научную революцию Нового времени, великий спор двух великих ученых мужей, столкновение двух различных (в нюансах) точек зрения в философских основаниях науки, создавшее первую трещину в мировоззрениях ученых двух лагерей - картезианского и ньютоновского. Эта трещина на рубеже второго и третьего тысячелетий превратилась в непреодолимую пропасть. Но ужас современной ситуации заключается в том, что, обозревая эту научно-методологическую пропасть, современный методолог и историк науки видит один-единственный, многочисленный лагерь ученых-позитивистов, стоящих спиной к этой пропасти, не видящих ее и, самое главное, даже не задумывающихся попытаться преодолеть ее. Для того чтобы понять размер современной пропасти, следует рассмотреть причину возникнувшей методологической трещины. Философско-методологическое различие взглядов Рене Декарта (1596-1650) и Исаака Ньютона (1643-1727) можно было бы схематично представить в виде различия рыцарских девизов, начертанных на исследовательских щитах этих ученых. Девизу Декарта "cogito ergo sum" - "мыслю, следовательно, существую" Ньютон противопоставил свой девиз "hypotheses non fingo" - "гипотез не измышляю". Но, как показали более поздние исследования, существуют, по крайней мере, три других смысла высказывания Ньютона. Тщательный семантический анализ ньютоновских текстов показал, что имеет место расхождение между словами физика и его реальной практикой [3, с.273]. Оба эти ученых шли одной тропой создания основ позитивистской науки. Ведя мысленный спор с Декартом, Ньютон пользовался прежде всего "методом", созданным Декартом. Имеется в виду один из главных трудов Р.Декарта "Размышление о методе", изданный в 1637 г. Во многом использование Ньютоном "метода" Декарта дало возможность сэру Ньютону предложить свои "начала", изложенные в "Математических началах натуральной философии". Декарт фактически одним из первых начал противопоставлять науку и ненаучные формы знания, которые существуют в современном мире. Достижением научной революции XVII в. можно считать замену аристотелевской конкретной "совокупности мест" на абстрактное пространство евклидовой геометрии, которое теперь рассматривается как реальное. Упорядоченный и конечный Космос Аристотеля также был заменен на бесконечную Вселенную. Начиналось новое время - время математики, или, точнее сказать, геометрии. Слабость концепции Аристотеля в том, что она не математическая, а метафизическая, а это уже не устраивало нарождающееся научное сообщество. Но, выбирая из двух концепций геометризацию пространства, новое научное сообщество столкнулось с неизвестной для себя проблемой. Эта проблема имеет название "пространственной бесконечности", а это понятие, как очевидно, не может быть объектом опыта. "Бесконечность, - как отметил... Аристотель, - не может быть ни задана, ни преодолена" [3, с.18]. Но при этом пространственная бесконечность является существенным элементом, одной из аксиом в структуре современной науки. Причина получения аксиоматического статуса этого понятия до сих пор не выяснена до конца. Свою лепту в аксиоматизацию пространственной бесконечности внес Джордано Бруно (1548-1600), боровшийся против схоластического аристотелизма. Решение было предложено по-бруновски просто и грубовато - инфинитизация Вселенной, или "разрыв круга", "раскалывание сферы". Высказывая идеи о бесконечности природы и о бесконечном множестве, Бруно фактически отказывался от Бога в христианском понимании, но высказывался за "Бога в вещах", за безличный 23