Циркунов, И. Б. Мурманск - Вытегра : [сборник очерков] / И. Б. Циркунов. – Мурманск : РУСМА (ИП Глухов А. Б.), 2024. - 94, [1] с. : ил., портр., факс.

9 2 В строке клюевской «Богатырки» даётся прямое указание, что вьюга - «старуха мурманская». Использование эпитета «мурман­ ская» говорит о совсем другой локализации, вынося её за пределы знакомого Клюеву Русского Севера и даже Лапландии. Другая ло­ кализация - арктическая зона Мурмана, на наш взгляд, ставит под сомнение «патриархальную древность» «старухи мурманской», но сохраняет определённый символизм этого образа. Интенция «старухи мурманской» содержит, по нашему мнению, и мифологизирующий и символизирующий момент в создании ма­ лопонятного образа далёкой стихии. Интенция символа этого обра­ за носит опережающий характер, обозначающий собой присутствие элемента концепта Арктического сверхтекста. Арктический концепт рассматривается нами как региональный сверхтекст, соседствую­ щий с Северным текстом русской литературы, набирающий аргу­ менты в свою пользу, с претензией выделения в самостоятельный. Не будем далее разворачивать тезис об Арктическом сверхтексте, т. к. это займёт значительное место в очерке и не является его целью. Поэтому нами не рассматривались такие знаковые для темы Аркти­ ческого сверхтекста произведения Н. А. Клюева, как поэмы «Песнь о Великой Матери», «Соловки» и стихотворение «Кнут Гамсун - сосны под дождём...». В подтверждение только ещё складывающе­ муся концепту Арктического сверхтекста можно привести строки Н. Клюева из стихотворения «Я потомок лапландского князя...», где, в частности, он обмолвился: В русском коробе, в эллинской вазе, Брезжат сполохи, полюсный щит... (Клюев 1969-1: 419). В этих строчках кроме арктической темы следует обратить вни­ мание на эпитет «эллинская», что говорит о незримом присутствии элементов древнегреческой мифологии в поэзии олонецкого поэта и об известной роли эллинской культуры в создании самого термина «Арктика». «О Клюеве-поэте хорошо сказал Осип Мандельштам: «Клюев - пришелец с величавого Олонца, где русский быт и рус­ ская мужицкая речь покоится в эллинской важности и простоте. Клюев народен потому, что в нём уживается ямбический дух Бара­ тынского с вещим напевом олонецкого неграмотного сказителя»» (Базанов 1990: 125). Интенция мифа в образе «старухи мурманской» заключается в следующем. Метафорический образ «старухи», по нашему мнению,