Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

из старушек бежал, от боли держась за бок или сердце, и все же бежал, чтобы отнять мяч, кто-то запутывался в юбках и, падая, создавал кучу-малу, но никто не сдавал­ ся. Зрителей во время этого зрелища охватывал азарт, смеясь, они болели за тех и других одновременно. Ребята, стоявшие рядом с Настей, криком своим посылали судью «на мыло» и этим заражали ее. Хотелось что-то кричать в поддержку смелых женщин. Причем поддерживала парней не одна Настя, кричали практически все болельщики. Смеялись, хлопали в ладоши, если мяч залетал в ворота. Сергей тоже от саамского футбола был в восторге. И когда они возвращались из Луйяввра в Мур­ манск, признался ей: - Я понял: Саамские игры нужно воспринимать как простое гулянье на природе с элементами этнографии. Единственное, что меня в них поразило и запомнилось, это, конечно, саамский футбол. Ради того, чтобы его посмотреть, стоило ехать из Москвы. - В этом я с тобой, Серенький, согласная, - почти пропела Настя. - Пойду возьму интервью, не скучай, - сказал Сергей и пошел к «футболисткам». Когда вернулся, заговорчески спросил Насю: - Слушай, меня тут один вопрос мучает: что ваши бабульки подкладывают себе под сарафаны, чтобы их груди были такими большими, если не секрет? - Ты что, Сереж, ничего не подкладывают. Это их собственные. - Собственные, - засмеялся восторженно Сергей. - Надо же, какое богатство но­ сят и без охраны! - Ох и подколыцик ты, Серега. Об одном прошу: посмотрев саамский футбол, не забудь, пожалуйста, с начальством о моей поездке на Камчатку переговорить. - И далась тебе эта Камчатка! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Наконец, нуэйт огласил назначенный богами день - день начала роста луны. Все встали задолго до рассвета. В своих куваксах каждая семья совершила обряд омовения. Никто - ни те, кто вступал в священный танец, ни те, кто оставался в сто­ роне - этот день не имели право встречать немытыми. На чистое тело участвующие в священнодействии натягивали праздничные одежды. Одетые и обутые в шкуры люди - и мужчины, и женщины - словно сливались с матерью-природой, взяв на себя образы оленей: женщины - важенок, мужчины - хирвасов. Варван заранее принесла с озера воды, нагрела котел, помогла вымыться деду, затем разделась сама. В балаганчике, сотворенном из грубой холстины, было тепло. Любила девушка посидеть в деревянном корыте, обливая свое тело горячей водой. Помечтать. Но нынешняя помывка была особенной. Боги и духи должны знать: она на священный танец выходит особо чистая. Думала о нуэйте Белом Дне, имя ко­ торого даже боялась произнести вслух, но про себя не раз с нежностью повторяла два удивительных слова, словно чувствуя их необыкновенную значимость. Желала его и боялась. Войдет ли в круг? Кого выберет? Из грез девушку вывел голос деда Томаско. - Ты что это, Варван, застряла там? Нать, поди, одеваться. На поляне, чай, и огонь запалили уже. 94