Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ Вечером Катерина пошла записывать рассказ ительменки Эльвель Петра- шевой, о которой ей рассказала мать Сузвая. Ительмены часто своих доче­ рей называли этим звучным именем. Эльвель Петрашева - утхолокская итель­ менка. Она давно не бывала в родных местах, так как, выучившись, осталась жить и преподавать в Петропавловске-Камчатском, а в этом году приехала на Алхалалалай уже гостьей. Катерину встретила приветливо, напоила чаем с морошковым вареньем и стала рассказывать. - Как-то решила я посетить родные места, пришла и на утхолокский мыс. Не­ обычное место там есть. Шаг в одну сторону - и чувствуешь, как тебя всю обдает холодным морским ветром; в другую - и солнышко обогреет. Встала я туда, где тепло, стою, вокруг ни души, и вдруг слышу песню без слов. Сначала даже не по­ няла, откуда эта музыка, а потом дошло: звуки рождались в моей душе, заполняли ее, точно напоминая о чем-то давно забытом, но бесконечно дорогом. Присела на траву и стала слушать. Долго слушала, затем спохватилась - ведь меня женщины в Утхолоке, вернее, на том месте, где он раньше стоял, ждут. Прихожу, рассказы­ ваю про то, что испытала, а одна старушка и говорит: «Ничего удивительного в том нет. Это каждая травинка, каждый камушек приветствовал тебя, напоминая о рождении, и вылилося все в песню твоей души». Теперь я эту песню иногда себе нет-нет да спою. - А мне можно? - спросила Катя. - А почему нет. И Эльвель запела. Музыку ительмены разделяют на танцевальную, инстру­ ментальную, повествовательную и песенную (когда мелодию сопровождает еще и импровизированный текст). Так пела и Эльвель Петрашева. Когда последний звук растворился в пространстве, глубоко вздохнула, словно сожалея, что песня закон­ чилась. Помолчали. Катерина спросила: - Такое только с вами произошло или еще с кем? - Со мной - так, другая женщина песню своего рода во сне спела. Кто слышал, сказали: это была необыкновенно красивая мелодия. Муж у нее оленевод, вот она в тундре однажды притомилась, заснула и спела. Когда проснулась, оленеводы спро­ сили, что за песню пела, а женщина ничего не помнит. Спала. Если бы Катерина не была свидетелем того, что люди иногда во сне поют, не поверила. Но однажды на Диксоне услышала, как поет во сне ее сопровождающий, с которым они заночевали у ненцев в чуме. Хотя сначала он заговорил невнятно, точно на другом языке, а затем на русском: «Я с самим Бетховином выступал» - и запел. Пел громко, сочно, выводя каждую строчку. Правда, пел русскую народную песню «Ой мороз, мороз» и всех разбудил. Ненцы испугались, думали, парень поме­ шался. Говорят: «Зачем ночью песни орешь?» А он немало удивлен: «Какие песни, я спал». Те, посовещавшись, высказали ему, что это в нем шаманские наклонности так проявляются. - Да, как бы ученые ни старались разгадать человеческую психику, она все рав­ но остается загадкой, - восхитилась Катерина. 141