Драматический театр Северного флота: 1935 – 2020 : дайджест / МБУК Североморская централизованная библиотечная система, Центральная городская библиотека имени Л. А. Крейна, Информационно-библиографический отдел ; составитель и компьютерный набор: В. Самойлик ; редактор: Ю. Солнцева. – Североморск : [б. и.], 2020. – 196 с.

164 репертуаре - начинает ставить спектакли сам, пробовать себя в режиссуре. Кстати, ролей в послужном списке артиста не так уж много, но зато каждая запоминается и зрителям, и критике. Играл мольеровского Тартюфа, городничего в гоголевском «Ревизоре», Менненгема в «Газовом свете», психиатра в «Шагах командора» Венедикта Ерофеева, Гупера в «Кошке на раскаленной крыше» Уильямса. - Однако тенденция-то просматривается не слишком «положительная»? Скорее, даже злодейская, - пытаюсь шутить уже я. - И не говорите! Режиссеры видят меня именно с этой стороны - эксплуатируют жесткость характера, злой умысел... Сразу после Павки Корчагина я знаете кого сыграл? Кровожадного графа Шеннона в «Медвежьей свадьбе» Луначарского. Вот это была роль! Меня неожиданно ввели на нее перед самой премьерой. Один из ведущих артистов Рыбинского театра драмы закапризничал и ушел. Труднейшая роль злодея досталась мне. Никто в успех не верил, партнерша так и сказала: «Все равно лучше Марка не сыграешь!» Каак я завелся! Приложил все свои усилия. Но репетировал без грима - вышел в нем только на самой премьере. И представляете? Дирижер оркестра - женщина! - от неожиданности перестала палочкой махать, руководить музыкантами - не узнала меня. Сыграли «Медвежью свадьбу» тогда на ура. И было мне всего двадцать семь лет... А теперь вот шестьдесят пять как-никак... Евгений Николаевич любовно вспоминает Ярославское училище, своих первых педагогов, первые театральные впечатления. - Первый день в училище. Нас, совсем еще неоперившихся юнцов, сразу повели в знаменитый Ярославский драматический театр имени Волкова за кулисы. Вышла к нам помощник режиссера, очаровательная, культурнейшая дама. Перво-наперво объяснила, что закулисье - это святое место в театре. Здесь не разговаривают в полный голос и ходят... в тапочках! Это меня особенно поразило. И нам тоже велено было принести тапочки. Бесшумные такие - чтобы никому не мешать. Ведь за кулисами актеры должны быть сосредоточены. Это особое - небытовое - пространство... - А сегодня за кулисами ходят в тапочках? - Нет, увы… Эта традиция ушла. Как и многое другое. По отношению к современному театру Щербаков настроен критически. Считает, что приходящая даже из училищ молодежь подчас не знает элементарных навыков профессиональной этики («Могут запросто похлопать по плечу ветерана сцены»), не очень-то задумывается над премудростями системы Станиславского. - В наше время молодые артисты действительно были увлечены такими понятиями, как «сверхзадача», «зерно образа», «сквозное действие». Мы спорили об основах мастерства до хрипоты. «Старики» казались нам полубогами. А о режиссуре и помышлять было страшно! Почему я, например, не пошел на режиссерский факультет после актерского? Потому что считал себя не готовым ко всякого рода собеседованиям. Стыдно ведь было обнаружить свое незнание классики, например, или пробелы в музыке, живописи. Хотя читал много, интересовался многим. Но готовности поступать в московский вуз в себе не ощущал. Комплекс своего рода. А зря. Режиссеры, как показала жизнь, разные бывают.