Драматический театр Северного флота: 1935 – 2020 : дайджест / МБУК Североморская централизованная библиотечная система, Центральная городская библиотека имени Л. А. Крейна, Информационно-библиографический отдел ; составитель и компьютерный набор: В. Самойлик ; редактор: Ю. Солнцева. – Североморск : [б. и.], 2020. – 196 с.

147 знать и дома. Не получается так, что вот тут я работаю как режиссер, а вот тут я совершенно другой. Иной раз так сложно бывает переключиться, что начинаешь поучать своих домашних. Им это, конечно, весьма не нравится. Дочка иногда говорит: ―Папа, ну ты что! Ты же не в театре, что ты все время меня учишь — так делай, так не делай‖. Я и сам понимаю, что дома от рабочих проблем надо отключаться полностью. Но наша профессия все-таки не из простых. Не зря же говорят, что на первом месте по смертности летчики-испытатели, а на втором — режиссеры. - Но на сцене с вами, говорят, спорить совершенно невозможно. - Ну почему? До определенного момента я даю возможность актеру идти так, как он это чувствует. Внутри характера и внутри коридора режиссерского замысла — пожалуйста, работай, как хочешь. Но вот всякую отсебятину, уход куда-то в сторону я действительно запрещаю. Поэтому у меня получается очень жесткая конструкция спектакля. С одной стороны, это плохо, а с другой — просто здорово, потому что спектакль не разваливается. Вот ―Каменное гнездо‖ я поста- вил восемь лет назад, и до сегодняшнего дня он идет так, словно премьера была только вчера. Почему? Да потому, что там все четко построено, вплоть до каждого подъема руки и поворота головы. Я, конечно, жестковат. Хотя человек добрый, как мне кажется. Накричу, а потом быстро злость проходит. Даже если актер, к примеру, три, четыре раза подряд на репетицию опаздывает, все равно, если он хороший артист, если он готов работать до посинения, я ему все прощаю. Никаких докладных, никаких санкций. Только давай, давай работай! - Ваша супруга Наталья Дмитриевна Долгалева — актриса театра Северного флота. Сложно работать на сцене с собственной женой? - Как это ни странно, с Натальей Дмитриевной мне работается очень легко. Она потрясающе чувствительна ко всем тонкостям режиссерского замысла. Вот, например, в спектакле ―Ваша сестра и пленница‖ она великолепно сыграла две разноплановые роли — Марии Стюарт и Елизаветы Английской. Роли совершенно полярные, в зале иногда спрашивают: ну кто Марию играет, я понял, а кто играет Елизавету? И я как режиссер ей помогал минимально. Вы знаете, она даже больше, чем я, прочитала исторической литературы по этой теме. И сейчас может ответить на любой вопрос — кто кому родственник, кто против кого заговоры устраивал. Это очень здорово, актриса готовилась, она шла к этому. Вот такие актеры мне страшно нравятся. Конечно, это относится не только к Наталье Долгалевой, но и к Виктору Васильеву, Маргарите Конториной, Валентине Федоровой, Юрию Богиничу, да и к многим другим. - В актерской семье, наверное, все разговоры вертятся вокруг театра? - Вы знаете, нет. Я с работы прихожу очень поздно, только новости посмотришь — и уже спать пора ложиться. Ну и, конечно, дочка начинает рассказывать, как у нее прошел день. А она очень любит, чтобы ее выслушали. И мы, какие бы ни были уставшие, внимательно слушаем, что сегодня было в музыкальной школе, что в общеобразовательной. И фактически мы почти не говорим о театре. Но если, например, я выпускаю спектакль, в котором Наталья Дмитриевна не занята, я всегда говорю: ―Приди посмотри, пожалуйста, мне твой глаз очень важен‖. Потому что она очень хорошо чувствует фальшь актерскую. Если актер врет, Наталья Дмитриевна сразу говорит: не то. И по моей линии, по режиссерской, она делает очень точные замечания. Конечно, я возмущаюсь: - Ты не права! Ты не учла это обстоятельство, то обстоятельство! - Нет-нет, милый, я это учла. Но ты не видишь перспективу, а у тебя там то-то и то-то. В результате разгорается спор, и Наталья Дмитриевна говорит: ―Ну все, раз ты нервничаешь, я не буду ничего говорить‖. Тут я моментально остываю: - Все-все, я не буду нервничать, давай говори дальше.